Мне больше импонирует Гессен-Дармштадт
- Автор темы wurm
- Дата начала
Андрей Пустоваров
Супер-Модератор
Интересный момент из жизни герцога (того, чей профиль на аверсе медали) вычитал в одной книге. После войны в Берлине было несколько процессов о Лже-Анастасии, дочери царя Николая Второго и, естественно, царицы Александры Федоровны. Лже-Анастасия повергала в великое смущение романовских родственников. Так к примеру, во время одного из процессов она заставила стушеваться и брата царицы Эрнста Людвига Гессенского, напомнив ему, как во время войны с Германией он, немецкий генерал, инкогнито приезжал в Петроград, чтобы повстречаться со своей сестрой, русской царицей.
Андрей Пустоваров
Супер-Модератор
Глянул в русском интернете на эту тему что-нибудь. Оказалось не только меня заинтересовала эта история. Нашел перевод немецкой статьи аж 1960 года
Загадочное путешествие герцога Гессена в Россию в 1916 г.
Предлагаю перевод статьи о брате императрицы Эрнсте Людвиге Гессенском (1868-1937) из ведущей немецкой газеты "Цайт" (Время) за 1960 г. Здесь рассматривается историческая тайна - ездил ли он в Россию в 1916 г. [чтобы хлопотать о мире]? Сам он это отрицал.
Загадочное путешествие герцога
Курт Вермеер
9 декабря 1960 г.
DIE ZEIT № 50/1960
Важная улика на суде над Анастасией – был ли Эрнст Людвиг Гессенский в 1916 году в России?
Для события, которому скоро исполнится 45 лет, живые очевидцы стали редкостью. Даже самые строгие исторические исследования, основанные на принципах научно-критической методологии, не смогут обойтись без показаний третьих лиц в качестве доказательств, если эти свидетели были проинструктированы реальными очевидцами, а не просто случайными свидетелями.
«Спор» о поездке брата царицы, великого герцога Эрнста Людвига Гессенского, во время войны в Царское Село, то есть за границу противника, становится понятным только в том случае, если вернуться к 1925 году. Миссис Анастасия Чайковская, теперь более известная публике как Анна Андерсон, тогда была тяжело больна (у неё был туберкулез костей), и известный филантроп и католический богослов Карл Зонненшайн из Берлина поручил ухаживать за ней писательнице и скульптору Харриет фон Ратлеф-Кейльманн. Художница поставила перед собой задачу извлечь из редких проявлений жизни и сущности больных, находившихся в то время в больнице Святой Марии в Берлине, как можно более полную картину их судьбы.
Со временем появились важные сведения о детстве, влиянии революции, убийстве родителей и братьев и сестёр, бегстве из Сибири в Румынию, браке и рождении сына, распаде семьи из-за насильственной смерти человека (Чайковского или как его ещё называли), который их спас, побеге из Бухареста в Германию, попытка самоубийства в Берлине, жизнь в психиатрической больнице Далльдорфа и жизнь после этого до момента, когда в 1925 году он стал опекуном.
"Очень больное место"
Чем дольше г-жа фон Ратлеф вела свои наблюдения и записи, тем сильнее укреплялась её уверенность в том, что великий герцог Эрнст Людвиг Гессенский, брат царицы, зная об этих записях, больше не откажется от встречи с больной и что его признание неизбежно должно было стать результатом встречи.
Фрау фон Ратлеф не имела никаких отношений с гессенским двором, но мисс Мэри Эми Смит из Берлина, которая также была знакома с больной, подружилась с ней и полагала, что с представлением семьи фон Унру сможет передать Великому герцогу рукопись фрау фон Ратлеф.
Андерсон 1920-е
На предварительных встречах мисс Смит задала больной очевидный вопрос о том, когда она в последний раз видела своего дядю, великого герцога Гессенского. Быстрый ответ больной: «На войне у нас дома» был невероятным для миссис фон Ратлеф и мисс Смит. Они оба не могли себе представить, чтобы визит немецкого федерального принца и высокопоставленного офицера во вражеское зарубежье был возможен. Кранке была расстроена этим сомнением и твёрдо придерживалась своего заявления, ссылаясь на подробности, но не смогла убедить двух дам.
Для мисс Смит в Дармштадте великий герцог был недоступен, только обер-гофмаршал граф Харденберг. Но заявление больной о том, что она видела своего дядю во время войны в России, привело графа Харденберга в сильное волнение. Он назвал это высказывание «возмутительным» и буквально сказал: «Это катастрофа!». У мисс Смит сложилось впечатление, что, упомянув о поездке, она задела очень больное место, не имея возможности объяснить себе взаимосвязи.
Семья великого герцога Гессенского, борясь с притязаниями миссис Андерсон на личность Анастасии, до сих пор неоднократно высказывала точку зрения, согласно которой их заявление об этой встрече доказывает, что миссис Андерсон была мошенницей. Похоже, что до сегодняшнего дня принцы Гессенские не осознавали слабости этого аргумента – какой мошенник оперирует сфабрикованными фактами, ложность которых ему удается доказать?
Летом 1928 года мисс Смит была гостьей пансиона в замке Зеон, где миссис Чайковски месяцами жила в 1927 и 1928 годах в качестве гостьи хозяина замка герцога Георга Лейхтенбергского. Мисс Смит рассказала последнему о реакции графа Харденберга. На это герцог буквально ответил: «И он был там, я знаю!» Он также упомянул, что неоднократно – но всегда тщетно – просил великого герцога Гессенского о встрече с госпожой Чайковской в его замке.
Удивительно, что Гессенский двор по собственной инициативе впервые представил в прессе предполагаемое путешествие великого герцога, о котором до этого все знающие люди молчали, как совершенно бессмысленную и легкомысленную выдумку миссис Чайковски. Очевидно, чтобы защитить своего принца, граф Харденберг хотел предотвратить фактическую публикацию, опубликованную женой Ратлефа или мисс Смит. Только после этого поездка стала предметом общественного обсуждения. Однако великий герцог Гессенский до самой своей смерти не сделал точного заявления о поездке. Его отношение к приглашениям герцога Лейхтенбергского также становится объяснимым: он хотел любыми способами избежать того, чтобы очевидец упомянул о его присутствии в Царском Селе.
То, что профессор Цехлин вносит в объяснения странного молчания великого герцога, не может убедить. Понятно, что секретное путешествие, совершенное великим герцогом под именем принца Турн-н-Таксис, было подготовлено и выполнено со всей возможной осторожностью.
Великий герцог заручился помощью знакомого ему советника Российской императорской дипломатической миссии в Осло графа Дмитрия Коцебу Пилар. Советник посольства сообщил его сестре, баронессе Марии Пилар, проживающей в Гамбурге, что по просьбе герцога он предоставил великому герцогу пропуск на поездку в Россию и что тот предпринял поездку. Сегодня только устный отчет ныне умершего графа Коцебу-Пилар может быть засвидетельствован его сестрой. Тем не менее, ее показания не могут быть подвергнуты сомнению.
Опознан полковником
В санатории на финско-российской границе великого герцога Гессенского узнал русский полковникЛарский. Ларский был доверенным лицом российской императорской четы. Он знал великого герцога Гессенского лично и раньше. Полковник Ларский умер несколько лет назад. Он устно сообщил о своей встрече с великим герцогом Гессенским в 1916 году принцу Фридриху Эрнсту Саксен-Альтенбургскому 14 апреля 1949 года и подтвердил свой отчет в письменной форме. Это подтверждение и свидетельство принца Саксен-Альтенбургского уже доступны.
Присутствие великого князя в Царском Селе также можно засвидетельствовать. Баронесса Нина фон дер Остен-Сакен в Берлине узнала от тогдашнего церемониймейстера при царском дворе, ныне покойного барона Артура фон Буксхевдена, что великий герцог Гессенский находился в Царском Селе с 24-часовым визитом. Опять же, это свидетельство путешествия герцога
Аргументы профессора Цехлина о великом князе не могут быть опровергнуты при оценке достоверности сообщений, передаваемых высокопоставленными лицами, приверженными доверию и секретности, в ближайшем окружении, с помощью стандартов общечеловеческого опыта.
Андрей Пустоваров
Супер-Модератор
Инкогнито с царем
Наследный принц Баварии Рупрехт также однажды случайно высказал мнение, что немецкий принц, имя которого он предпочел не называть, инкогнито был у царя, чтобы принять меры к установлению мира. Из немецких князей только брат царицы, великий герцог Эрнст Людвиг Гессенский, имел право на миротворческую миссию в Россию.
В октябре 1955 года ныне покойная наследная принцесса Пруссии Цецилия представила письменные показания под присягой. Она могла бы объяснить мнение, которое все еще существует сегодня (великого герцога Гессенского не было в России), исходя из собственных знаний о том, что в ее кругах в то время уже было известно о визите великого герцога. По ее словам, ее источником были высказывания ее тестя Вильгельма II.
Таким образом, высокопоставленные немецкие князья были убеждены, что великий герцог отправился в Россию во время войны. Эти аргументы в пользу путешествия нельзя опровергнуть аргументами профессора Цехлина.
До сих пор остается неизвестным, когда именно отправился в путешествие великий герцог. Записи его флигель-адъютанта, фон Массенбаха, являются важным источником; в них точно указано, в какие дни в 1916 году великий герцог был в Дармштадте, в Вольфсгартене или в Поле. Самое продолжительное отсутствие великого герцога Дармштадтского приходится на период с 17 февраля по 9 апреля 1916 года. Рядом с ним в разделе "Комментарии" добавлено: «В поле под Верденом».
Такая долгая поездка на фронт великого герцога, не склонного ко всему солдатскому, на первый взгляд казалась маловероятной. Период этого «фронтового путешествия» настолько велик, что за это время могла произойти и поспешная поездка в Россию. Но если профессор Цехлин считает, что нашел в продолжающейся переписке великого герцога с великой княгиней во время этой поездки на фронт доказательства того, что в это время великого герцога не было в России, то ему будет разрешено следовать за ним – до тех пор, пока не будет установлено, что эта переписка должна была служить прикрытием поездки.
Однако возможно, что путешествие было предпринято в другое время, в 1916 году. Согласно записям адъютанта, для этого подходят дни с 7 по 21 октября 1916 года. На этот раз каждая заметка о том, где Дармштадт записан без каких-либо примечаний о том, где находился великий герцог. Эта версия даты поездки недавно получила поддержку книгой «Из военных дневников начальника военно-морского кабинета в 1-й мировой войне адмирала Георга Александра фон Мюллера» под редакцией историка Вальтера Герлица. Там на странице 226 в сноске написано:
«Предположительно, император здесь имеет в виду различные попытки вернуться к разговору с русским царем Николаем II при посредничестве великого герцога Эрнста Людвига Гессен-Дармштадтского, брата царицы, а также датского и шведского дворов. Также кажется вероятным, хотя окончательных доказательств этого нет, что поздней осенью 1916 года великий герцог Эрнст Людвиг Гессенский (с ведома императора?) инкогнито находился в Царском Селе под Петербургом, чтобы попытаться заключить посреднический договор в пользу особого мира (прим. ред.)»
Последний вопрос заключается в том, может ли поездка быть мотивирована духовным и политическим настроем великого герцога. Профессор Цехлих собрал значительный материал об усилиях великого герцога Гессенского по заключению мира в статье (DIE ZEIT от 27 марта 1956 года). По крайней мере, великий герцог был одним из вдохновителей двух миссий: доктора Кранцбюлера в Стокгольм и госпожи Васильчиковой при российском дворе; ни с одной из них ничего не было достигнуто. Но характер великого герцога соответствовал тому, что его не отпугивали неудачи. Он считал необходимым особый мир. Он любил рассматривать личное воздействие на сестру и зятя как последнее средство.
Вопросы без ответа
То, что поездка великого герцога за границу врага должна была быть подготовлена долго и очень тщательно, очевидно. Что предшествовало этой поездке в виде секретнейшей переписки с другой стороной через нейтральных посредников, можно только догадываться. Необходимо было убедиться, что великий герцог не отправится в путешествие, не добравшись до места назначения.
Степень, в которой официальные немецкие органы были проинформированы о поездке и участвовали в ее проведении, остается открытым вопросом. Согласился ли кайзер как верховный военачальник или только рейхсканцлер фон Бетман-Хольвег, дал ли генерал–квартирмейстер инструкции и согласился – на все эти вопросы до сих пор нет достоверных ответов.
Напрашивается предположение, что сильная неприязнь великого герцога Гессенского и его сестры царицы к кайзеру Вильгельму II в конечном итоге сделала возможным это путешествие. Но вопрос о том, какие мирные предложения великий герцог мог предложить царской чете с перспективой успеха, остается неизвестным. Вопрос о том, существовали ли вообще какие-либо документальные материалы, учитывая неофициальный характер этого совершенно секретного путешествия, и – если да – появлялись ли когда-либо такие документы из гессенских и российских архивов, остается открытым.
Андрей Пустоваров
Супер-Модератор
Эрнсту Людвигу еще предстояло сыграть важную роль в деле Анны Андерсон, которое касалось идентификации предполагаемой царской дочери Анастасии.
17 февраля 1920 года молодую женщину вытащили из канала ландвера в Берлине после попытки самоубийства и поместили в психиатрическую больницу Дальдорф под именем "Фройляйн Унбекант". Она считалась склонной к суициду и не могла предоставить никакой информации о своей личности, месте жительства или семье. После почти двух лет пребывания в Дальдорфе появился слух, что она была дочерью царя и пережила расправу над своей семьей в июле 1918 года. Фотография царской семьи появилась на обложке журнала, который был выставлен в больничной палате. Одна из медсестер заметила, что "госпожа Неизвестная" похожа на царских дочерей, после чего она "призналась", что действительно является одной из них.
Клара Ройтхерт, также пациентка психиатрической лечебницы в Дальдорфе, отправляла письма различным русским эмигрантам с сообщением о том, что в лечебнице находится дочь царя. Эрнст Людвиг также получил несколько просьб приехать в Берлин. Однако он был убежден, что неизвестная женщина, которая в то же время называла себя Анной Чайковской (позже Анной Андерсон), не может быть его племянницей. Вероятно, он был знаком с отчетом о расследовании Николая Соколова, который весной 1919 года пришел к выводу, что вся семья была убита. Предполагаемая Анастасия утверждала, что его отказ признать ее законной дочерью царя был сделан со злым умыслом и имел целью скрыть его собственные проступки. Ее "дядя Эрнст" во время войны без разрешения отправился в Россию для ведения мирных переговоров с царем, и она видела его там.
Вместе с Пьером Жилларом, бывшим воспитателем царских детей, Эрнст Людвиг поручил расследование детективу. Он выяснил, что неизвестная женщина - это Франциска Шанцковски, рабочая, считавшаяся пропавшей без вести с 1920 года. Однако доказать это в суде ему не удалось, поскольку показания свидетелей оказались слишком расплывчатыми. Пьер Жильяр опубликовал результаты расследования и показания других свидетелей в 1929 году под названием La fausse Anastasie.
Только в 1994 году тест ДНК, проведенный британским криминалистом доктором Питером Гиллом, доказал, что предполагаемая Анастасия не могла быть членом царской семьи. Сравнив образец ткани Анны Андерсон с образцом крови одного из племянников Франциски Шанцковской, он также смог доказать, что это почти наверняка была Франциска Шанцковская.
Приезд гессенской семьи в Царское Село в апреле 1912 года
17 февраля 1920 года молодую женщину вытащили из канала ландвера в Берлине после попытки самоубийства и поместили в психиатрическую больницу Дальдорф под именем "Фройляйн Унбекант". Она считалась склонной к суициду и не могла предоставить никакой информации о своей личности, месте жительства или семье. После почти двух лет пребывания в Дальдорфе появился слух, что она была дочерью царя и пережила расправу над своей семьей в июле 1918 года. Фотография царской семьи появилась на обложке журнала, который был выставлен в больничной палате. Одна из медсестер заметила, что "госпожа Неизвестная" похожа на царских дочерей, после чего она "призналась", что действительно является одной из них.
Клара Ройтхерт, также пациентка психиатрической лечебницы в Дальдорфе, отправляла письма различным русским эмигрантам с сообщением о том, что в лечебнице находится дочь царя. Эрнст Людвиг также получил несколько просьб приехать в Берлин. Однако он был убежден, что неизвестная женщина, которая в то же время называла себя Анной Чайковской (позже Анной Андерсон), не может быть его племянницей. Вероятно, он был знаком с отчетом о расследовании Николая Соколова, который весной 1919 года пришел к выводу, что вся семья была убита. Предполагаемая Анастасия утверждала, что его отказ признать ее законной дочерью царя был сделан со злым умыслом и имел целью скрыть его собственные проступки. Ее "дядя Эрнст" во время войны без разрешения отправился в Россию для ведения мирных переговоров с царем, и она видела его там.
Вместе с Пьером Жилларом, бывшим воспитателем царских детей, Эрнст Людвиг поручил расследование детективу. Он выяснил, что неизвестная женщина - это Франциска Шанцковски, рабочая, считавшаяся пропавшей без вести с 1920 года. Однако доказать это в суде ему не удалось, поскольку показания свидетелей оказались слишком расплывчатыми. Пьер Жильяр опубликовал результаты расследования и показания других свидетелей в 1929 году под названием La fausse Anastasie.
Только в 1994 году тест ДНК, проведенный британским криминалистом доктором Питером Гиллом, доказал, что предполагаемая Анастасия не могла быть членом царской семьи. Сравнив образец ткани Анны Андерсон с образцом крови одного из племянников Франциски Шанцковской, он также смог доказать, что это почти наверняка была Франциска Шанцковская.
Приезд гессенской семьи в Царское Село в апреле 1912 года