... Протолкнулись через Польшу. В Германии среди сосновых лесов сразу дышится как-то легче!
Едем с товарищем из Гродно в Кассель. На польской границе нас подхватил старый приятель моего товарища, молчаливый литовец, и мы, позавтракав в первом польском мегамолле, двинули нах Берлин.
Я не рулю попеременке. Куняю на заднем сиденье шикарного немецкого точила. Дорогу не слышно, ничего не толкает и быстро хочется спать. Тихие дорожные разговоры товарищей я не слушаю, за окно смотреть тоже надоедает. Едем долго. Игорь меняется местами с Альгисом, Альгис теперь за рулем - и мы начинаем обсуждать окружающие пейзажи. Постепенно доходим и до войны. Как в Германии, да без войны! И я и он к войне не равнодушны...
Хорошо живут, немчура! Шикарные машины, шикарные дороги - чисто кругом после Польши, особенно серых бетонных окраин бедолаги-Варшавы. Да, сейчас бы не Ауди-восьмерке, а на танке, на тридцать четверке! По "куреням" ихним лупануть - чтобы столбом известка и черепица веером до горизонта! Да все бы разорить, да разграбить! Чтобы так - от души! Без злобы!... Эх!...
Альгис долго слушает - всё-таки охуелые вы, русские... Не обращай внимания, Альгис - это только наши мечты. Ржем беззлобно...
...Только вернулись из Андорры, где тихо-мирно встретили с родственниками Новый год (в зеленой Барселоне порхают попугаи). Ещё не успел привыкнуть к Московской серой зимней слякоти - звонит мать. Умер отец... С билетами на самолет не проблема до Барнаула - а дальше, хоть на собаках! В наш горняцкий хиреющий казахстанский городишко ну никак не поспеть. Встречаю брата, примчавшегося из Архангельска и без передышки - в Домодедово.
Глубокая ночь. Барнаул встречает дикой пургой и морозом. Спускаемся по трапу. Брат в кожаной куртке, без шапки... Уже даже не смешно от его видона среди сугробов. Здание аэропорта метрах в пятистах. Направление угадывается по мутным огням. Бредем на огни. Хорошо, что нет никакого багажа - сразу на выходе хватаем тачку до автовокзала...
Автовокзал - спит. Первый автобус до границы только через хер знает сколько часов. В соседнем здании что-то типа кассы маршруток. Усть-Каман? Да! Платите и сразу едем - пассажиры практически в комплекте. Громоздимся с братаном на передние сиденья угрожающе облезшей Газели. Водила - казах, производящий впечатление какого-то очумелого. И мы поехали!
Ах, Игорь, Игорь! Не знаю почему, но я вспоминал тебя не только в этой дороге, но и месяц спустя после возвращения! Все представлял тебя с нами, и как бы все было! Ночная полузаметенная дорога. Снег начал сыпать в середине дня и не прекращался и после нашего появления... Фары еле светят. Дворники умирают скрипя. Как перемет снежный через дорогу - реально на каждой обочине поскользнувшиеся тачки! У казаха фары начинают дохнуть и он на минуту останавливается на обочине, где еще светят фонари, и шустро ковыряется в панели. Вышли с братом, и обратно - через силу! Мы даже не прикалываемся с ним. Реально страшно! Надо ехать... Сидим не шевелясь и кажется не дыша.
Светает. Пурга тоже стихает. Становится легче. Сегодня ночью - Старый Новый год... Пустые дороги. Заметенные поля с торчащими кое-где сухими будыльями и полосками голых деревьев. Проезжаем какие-то городишки и салон пустеет. Остаемся с водилой мы с братом... На последней остановке, почаевничав и вернувшись казах говорит, что перевал на казахской границе замело и очистят только к вечеру. Хер его знает, проверить мы не можем. Может его просто ломает вести пару опупевших пассажиров вторую половину дороги. Спорить и качать права в степи сил нету никаких и он забрасывает нас на полустанок, где ходят поезда в Усть-Каменогорск.
Гольная степь. Дорога, по которой мы приехали, уводит к каки-то низким домам-панелькам на горизонте. Железнодорожная насыпь, бетонная коробка станции. Чуть поодаль - магазинишко, как ни странно - работает. Кроме сникерсов ничего сожрать не рискуем. Поезда ждать часа четыре. Сидим молча на жестких сиденьях в холодном зальчике. Даже поссать в степи проблема! За углом станции деревянный клозет. Открываю дверь - гора застывшего говна вперемежку с бумагами всех цветов радуги. Свободного места - с полметра под самым потолком... Ссу на угол, на побеленные доски. Не первый...
В середине дня садимся на поезд. Атас! Не знаю, как описать наше состояние. Вагоны полупустые, выбираем купе, чтобы ехать только вдвоем. Убираю с полки серое бельё, устал, даже нет сил идти мыть руки после этого сифа. Да и помыл бы я их тут - тоже вопрос! Через полчаса пробегает проводник, раздает листки для погранцов. Через минуту идут уже пограничники-казахи. Мельком взглянув на паспорта - так же резко убегают... Пытаюсь прикимарить...
В Усть-Каменогорск прибываем уже затемно, нужно ловить тачку. Желающих повезти за сто км. по зимней горной дороге - очередь! Пацаны-казахи. По одному ездить боятся и в старенькую девятку садимся на заднее сиденье. Вперед - напарник водилы. Дорогу не пытаюсь даже рассмотреть. Девятка, лихо гремя, херачит по зимнику на приличной скорости. Чувство опасности после барнаульской маршрутки притуплено.
За полчаса до полуночи мать открывает нам двери...
После похорон пошел на площадь Ленина. Мать рассказала, как баба Аня несколько лет обивала пороги военкомата, не только городского, после того как к такой-то годовщине открыли у подножия сопки мемориал павшим землякам. И как имени брата моих бабок, ушедшего на войну в первые дни и сразу сгинувшего на ней без следа, на том мемориале не оказалось! Ну не значится в списках погибших! Сгинул и все! Только маленькое фото осталось в шинели на сборном пункте в Усть-Камане... Привет из Усть-Каменогорска...
Бетонные плиты с рельефными металлическими ФИО в алфавитном порядке. Немало... Фамилия деда Петра - последняя. Не по алфавиту. Даже не окислилась, как другие, и я увидел ее сразу...
Бабок моих уже нет... Нужно им все-таки это было...
Вернулся домой в Москву, и чувство - живой! Если не как с войны, то как домой и живой - точно! Пять дней - как лет. Даже руки поднимать было тяжко...
... Еду ночью в мае по Дону на Каширу. Пост ГАИ на половине пути позади. На дороге в мою сторону - никого. Четвертый час утра. Полная луна прямо по курсу. Скорость, печка дует чуть - тепло! Катька Мелуа голосит "Ай пут э спел он ю...”. В каком-то душевном восторге останавливаюсь, выхожу на обочину. На востоке уже заря. Прозрачный, холодный, но уже майский воздух! Невозможно сказать, как глубоко можно вдохнуть! Хорошо!...
