Много общался с чекистами, по самым разным поводам. Ничего плохого со строны этой организации не видел, более того: отношение к ставшим им известными фактам совершения мною должностных нарушений (граничащих с преступлениями) было удивительно снисходительным.
Что очень не нравилось в чекистах: гипертрофированная скрытность по любому поводу, превратившаяся у многих в черту характера, недоверчивость, боязнь принимать ответственные решения. В этой среде очень популярна ложная многозначительность, разыгрывание "особой осведомленности", которой нет и в помине (тем не менее, этот прием очень эффективно действует). Всерьез считают себя подлинной элитой общества, неким тайным орденом, члены которого находятся выше условностей и закона.
Любимый вид оперативной деятельности: наблюдать и выжидать, ничем не проявляя себя, требуя информации от других, но не делясь ею сами. Совершенно бездарно распоряжаются львиной долей той информации, которая добывается весьма дорогостоящими способами, имеющимися только в распоряжении чекистов. При любом исходе разработки любят приписать себе успехи и выставить других виновными в случае неудачи. Впрочем, каюсь: это уже обида говорит, это характерно для любой спецслужбы.
Теперь по делу... Много, однако, в конторе офицеров, по тридцать лет сидевших на должности, номер значка тысяча двести. Ни в какой другой организации, где носят погоны, таких долгожителей в наши дни нет.