В. В. Розанов «Об античных монетах»
Е.В. Лепехина
В настоящем сборнике мы переиздаем очерк о нумизматике известного русского философа и публициста Василия Васильевича Розанова (1856-1919). Ряд отдельных фрагментов объединен автором под общим названием «Об античных монетах». Очерк не был помещен ни в одном из двух выходящих в настоящее время собраний сочинений писателя. Это не удивительно, так как огромное количество его статей и заметок, зачастую анонимных или подписанных псевдонимами, затеряно на страницах различных периодических изданий и не поддается точному учету. Посмертные публикации наследия Розанова на протяжении полувека после его кончины были единичны и случайны: как правило, они редко привлекали внимание широкой читательской аудитории. Не стал исключением и очерк «Об античных монетах», впервые увидевший свет в 1939 г. в книге М. М. Спасовского «В. В. Розанов в последние годы своей жизни». Письма и рукописи Розанова, опубликованные в этой книге, Спасовский в 1926 г. вывез при отъезде из СССР. Как он писал в предисловии, рукопись-монографию «Об античных монетах» с подзаголовком «Как и почему пришло на ум собирать древние монеты» Розанов предоставил в распоряжение журнала «Вешние воды» в самом конце 1916 г., незадолго до Февральской революции. Предполагалось печатать по 16 страниц в каждой из очередных книг журнала с таким расчетом, чтобы потом эти тетради можно было переплести в самостоятельное издание. По словам Спасовского, публикация не состоялась в связи с революционными событиями 1917 г. По замыслу Розанова, его записки должны были чередоваться с письмами о нумизматике отца Павла Флоренского, однако были ли написаны последние, неизвестно.
Очерк «Об античных монетах» — не первое обращение Розанова к нумизматике. Еще в 1906 г. в двух номерах «Нового времени» он опубликовал эссе «Археология древних миниатюр», впоследствии неоднократно переиздававшееся. Отдельные его фрагменты повторены и в публикуемом очерке «Об античных монетах». Однако в отличие от эссе, новое произведение отчасти можно отнести и к излюбленному писателем мемуарному жанру. Розанов пишет о том, как и почему он начал собирать монеты, о современниках — известных нумизматах А. К. Маркове, А. В. Орешникове, Х. X. Гиле, О. Ф. Ретовском, с которыми ему довелось общаться, о своеобразном мире собирательства. Глубоко понимая и постигая тему, он превращает отдельные размышления и портретные зарисовки в увлекательный рассказ.
По воспоминаниям Розанова, началу его увлечения античными монетами способствовал Орешников, знакомство с которым состоялось в 1880-е гг., но интерес к античной истории проявился еще в детстве. Вспоминая о первых прочитанных им книгах, он писал «…и главное, самое главное: часть 1-ая „Очерков из истории и народных сказаний“ (Грубе?), начиная Финикияне, Сезострис, Суд над мертвыми, Алиас и Кир, Фемистокл, Поход Аргонавтов, Леонид и Фермопилы. Греков и римлян до поступления в гимназию я знал, как «5 пальцев“ и совершенно с ними сроднился, благодаря этой переводно-немецкой книжке. Она была без переплета, но вся цела, и лет пять была единственным моим чтением. Это единственное чтение, легшее на душу одиночным, не рассеянным впечатлением, страшно сохранило, сберегло душу. Оцеломудрило ее. Эта книга была моим Ангелом-Хранителем“».
Судя по заметкам, петербургский период (1893-1917) в жизни Розанова был наиболее насыщенным в плане его увлечения нумизматикой. Работа в Государственном контроле чиновником особых поручений, а затем постоянным сотрудником «Нового времени» значительно увеличила доход семьи, позволив, вероятно, тратить больше средств и на пополнение коллекции. Э. Ф. Голлербах так описывал петербургскую квартиру Розановых: «Квартира Розанова походила на своего хозяина: в ней не было ничего банального, — нельзя было понять, какая разница между „гостиной“, «кабинетом» и «спальной»; в гостиной библиотека, множество книг, гипсовая маска Страхова, Мадонна, нумизматическая коллекция. Здесь принимали гостей, вообще это было место «разговорное»' и «проходное“».
В статье Розанов рассказывает, как приходил за научными консультациями в Эрмитаж к хранителям Монетного отделения, кабинеты которых помещались в те годы на хорах Двенадцатиколонного зала в Новом Эрмитаже. Есть также упоминания о петроградских антикварах, указания на занятия нумизматикой появляются и в других произведениях Розанова: «Был 1-й час ночи. Все давно уснули. Я встал из-за монет (античные, определяю)» или «4-й час утра; кончаю занятия нумизматикой» и др.
В ряде произведений изображения монет из своей коллекции Розанов использует в качестве иллюстративного материала. По воспоминаниям дочери Розанова, Татьяны, для срисовывания монет была приглашена Татьяна Николаевна Гиппиус (сестра З.Н.Гиппиус). Т. Розанова пишет о том, как отец разбирал монеты, любовался ими и рассматривал в лупу отдельные детали, сверяя их по каталогам, записывал определения на маленькие этикеточки, которые затем вкладывал в картонные коробочки, оклеенные зеленой бумагой. Шкаф с плакетками, в котором хранились монеты, был приблизительно 2 м в вышину и 2 м в ширину. Обычно Розанов занимался нумизматикой с 12 ночи до 4-5 часов утра, а днем спал еще два часа (детей на это время уводили гулять, чтоб не мешали). О том, как высоко ценили современники его нумизматические познания и коллекцию, свидетельствует рассказ Т. Розановой о приглашении Розанова великим князем Сергеем Александровичем во дворец для ознакомления с его коллекцией.
Достаточно подробно излагает Т. Розанова судьбу коллекции. В середине 1917 г. Розанов с семьей переехал из революционного Петрограда в Сергиев Посад. При переезде золотые монеты он передал на хранение в сейф Главного государственного банка, который вскоре был эвакуирован в Нижний Новгород. Шкаф с серебряными и медными монетами оставили на хранение на складе в Петрограде, однако вскоре из-за перепадов температуры пазы в шкафу разбухли, коробочки сместились, что привело к депаспортизации монет – пропала работа всей жизни Розанова. Почти в то же время, когда он возвращался из Сергиева Посада в Москву и заснул на вокзале, у него пропали три любимые золотые античные монеты, с которыми он никогда не расставался и носил в кармане брюк. Об этой утрате Розанов никогда не мог забыть.
Часть серебряных монет в 1920 г. была продана в Исторический музей. Полученных денег, как пишет Т. Розанова, «хватило на два килограмма сливочного масла и на то, чтобы заплатить за квартиру». Оставшиеся серебряные и медные монеты, от покупки которых учреждения отказались, хранились сначала у знакомых, а в декабре 1947г. были проданы «в частные руки — одному армянину». Т. Розанова пыталась спасти от переплавки хотя бы часть золотых монет, отданных на хранение в Государственный банк, ездила в Наркомпрос к Троцкой с ходатайством о передаче их бесплатно в музей. Но следов этой части коллекции не нашли, а документы вернули.
В настоящее время рукописное собрание Розанова хранится в ГМИИ и ОР РГБ, а нумизматическое (около пяти тысяч античных монет), переданное в 1924 и 1936 гг. из Института классического Востока, — в Отделе нумизматики ГМИИ.
С коллекцией Розанова связано и одно из преданий о его смерти, рассказанное С.Н.Дурылиным: «Когда Василий Васильевич умер и закрылись глаза, нужно было положить на веки медяки, чтобы не раскрывались веки. Но денег тогда медных в России не было, и карманы были полны ничего не стоившими бумажными пятачками Керенского. И пришлось взять какие-то медяки из египетской коллекции и их древнею медью с Озирисом и Аписом придавить глаза, еще не давно зорко рассматривавшие с восторгом эти самые монеты».
Во введении к очерку М. М. Спасовский так характеризует произведение Розанова и готовит читателя к встрече с ним: «…“Об античных монетах» — это, откровенно говоря, вовсе даже и не монография и уж вовсе не сочинение. Для «сочинения» нужен «сочинитель», а здесь-то его как раз и нет.
Представьте себе, что в углу широкого низкого дивана, забравшись с ногами, сидит человек. На коленях у него коробка с табаком и гильзами и он набивает папиросы. Тут же рядом лежат монеты разные, — некоторые в «Варинькиных мешечках» (вторую жену В.В.Розанова звали Варварой), есть и в старых конвертах, и разложенные аккуратно в плоских ящичках — на фланели. И человек этот рассказывает, а не «читает лекцию», и вы слушаете, вместе с ним трогаете монеты, рассматриваете их и ощущаете, не столько умом постигаете тему, так пестро и ярко излагаемую, а душою, чувствами, и при этом наглядно, картинно, — именно, осязательно.
Рассказчик вводит вас в мир своей мысли, как в какое-то удивительное царство, где для него все реально, — где самая «сухая», такая «скучная» и «слишком уж отвлеченная» и «далекая» тема вдруг превращается в живой трепет чего-то не только глубокоинтересного, но близкого, простого и милого и «конечно, нужного“ […]».