По общему убеждению, на его место надлежало назначить "человека незаурядного, наделенного организаторским талантом, знанием дела и высокой личной ответственностью". Разумеется, этот человек должен был прекрасно ориентироваться в структуре сложившейся политической системы и обладать большими дипломатическими способностями, необходимыми в отношениях с Госдумой и представителями частного капитала. Ко всему прочему, репутация нового руководителя морского ведомства должна была быть такова, чтобы никому и в голову не пришло упрекнуть его в причастности к гибели флота во время Русско-японской войны. Кандидатура Григоровича оказалась самой подходящей, и 19 марта 1911 года с одобрения Думы Николай II назначает Григоровича Морским министром с присвоением звания адмирала (27 сентября 1911).
В короткий срок избавившись от бездельников и интриганов, новый министр организовал работу всех подотчетных ему учреждений, наладил взаимоотношения с Государственной думой и высшими органами управления Российской Империи, добился почти полного удовлетворения запросов и нужд флота. Иван Константинович не был "кабинетным руководителем". Матросы называли Григоровича "беспокойным адмиралом": его скорее можно было встретить у стапелей верфи, чем в Адмиралтействе. Он инспектировал флоты и судостроительные заводы, лично контролировал ход постройки кораблей, подготовку команд и отдельных специалистов. Были проведены положения, направленные на улучшение материального положения личного состава и изменены условия прохождения службы. Григорович осуществил ряд судостроительных программ (в 1911 и 1914 годах для Черноморского флота, в 1912 году для Балтийского), учредил совещание по судостроению, которое решало вопросы распределения заказов среди частных предпринимателей и за границей. Он был тверд в выполнении своих требований, верен обещаниям, чужд формализму и канцелярщине. В 1913 году в Ревеле Григорович участвовал в закладке серии легких крейсеров типа "Светлана", а позже, инспектируя заводы Беккера, "Вольта" и "Ноблесснер", осматривал строящиеся там новейшие эсминцы (типа "Новик"), подводные лодки и оборудование для нужд флота. Надо сказать, что и через 30 лет, в начале Второй мировой войны основу Советского военно-морского флота составляли корабли, построенные еще в бытность Григоровича военным министром. А именно - все линкоры, 40 процентов крейсеров и треть эсминцев. Многие считают, что если бы не события 1917 года, то Балтийский флот и в Первой мировой войне остался бы непобедим.
Осада Порт-Артура Деятельность морского министра была отмечена всеми российскими и многими иностранными орденами, он был членом Государственного совета и председателем ряда комитетов. Даже всемогущий Распутин не смел соваться в дела морского ведомства. Григорович поддерживал контакты с буржуазными октябристскими кругами, в 1916 году был выдвинут ими на пост премьера. Вследствие его "либерализма" кандидатура Григоровича была отклонена. Но в Совете Министров он имел большой авторитет, его ценил Николай II. Он был одним из всего двух министров, кто уцелел после министерской чехарды последних лет императорской России до Февральской революции. Иван Константинович был, пожалуй, самым успешным из 18 руководителей российского морского ведомства. Это был министр, который не имел конфликтов ни с государством, ни с государем, но при этом флот строился, судостроительная программа выполнялась, деньги на нее выделялись в полном объеме, воровство пресекалось быстро и сразу.
Шесть лет возглавлял И.К. Григорович Морское министерство России. Изучив опыт флота в русско-японской войне, он строил флот на новой основе. Уже накануне Первой мировой войны Россия имела 9 линкоров, 14 крейсеров, 71 эсминец, 23 подлодки, а в ходе Первой мировой войны флот был усилен еще 9 линкорами, 29 эсминцами, 35 подводными лодками. Были созданы лучшие в мире эсминцы типа "Новик", линкоры типа "Севастополь", первые в мире тральщики, лучшие в мире образцы мин и тралов. В составе флота появились флотилия Северного Ледовитого океана, оперативные соединения-эскадры. Корабли флотов успешно защищали морские коммуникации, содействовали сухопутным силам в защите побережья от вторжения противника. Во время войны большое внимание уделял организации обороны Петрограда, созданию минно-артиллерийских позиций в Финском заливе и др.
Но решением Временного правительства от 22 марта 1917 года адмирал Григорович был отстранен от должности и отправлен в отставку, о чем Иван Константинович узнал только из личного письма нового военного и морского министра А.И. Гучкова. Он был уволен от службы "с мундиром и пенсией", имел возможность уехать из России, но не сделал этого. Временное правительство предприняло попытку привлечь его к ответственности, но найти какие-либо материалы для обвинения не удалось. Григорович мог уехать из России и после Октябрьской революции, но опять остался. Большевистская власть оценила это разве что сохранением ему жизни и скудным продуктовым пайком за работу в составе Морской исторической комиссии по обобщению опыта Первой мировой войны и боевых действий на море, по заданию которой Григорович написал мемуары. Пайка не хватало, и "совслужащему"-адмиралу зимой 1920 года приходилось вместе с другом, академиком-кораблестроителем А.Крыловым, подрабатывать пилкой и колкой дров. Позже удалось устроиться архивариусом Морского архива, потом - на преподавательскую работу в Высшей школе водного транспорта. В конце концов Григорович отошёл от дел. Он не имел сбережений (будучи министром, адмирал много и безоглядно жертвовал из личных средств на нужды различных комитетов, Скобелевскому, Мариинскому и другим фондам), перебивался случайными заработками и жил впроголодь, "праздники" случались лишь тогда, когда не забывавшие "беспокойного адмирала" матросы заносили ему "гостинцы" - мешок картошки или корабельных сухарей.
Осенью 1924 года Советское правительство разрешило Григоровичу, уже тяжело больному, выехать за границу для лечения. Адмиралу была необходима сложная операция, он уехал на Французскую Ривьеру и в Россию больше не вернулся. Он был полным кавалером орденов Французского легиона, но отказался от положенной ему в этой стране пенсии "по принципиальным соображениям". Участия в общественной жизни эмиграции Григорович не принимал. Жил он в курортном местечке Ментон близ Ниццы. Говорят, английское правительство, узнав о крайне тяжелом материальном положении отставного адмирала, предложило ему пенсию "в вознаграждение заслуг Русского флота перед Британским в эпоху Великой войны", но Иван Константинович не счел возможным ее принять. Он остался верен себе и отказался. Последний императорский морской министр, русский адмирал Иван Григорович во Франции жил тем, что продавал свои картины, морские пейзажи, которые писал здесь, на набережной Ментона - пригодилось одно из увлечений юности. Незаслуженно забытый адмирал умер практически в нищете 3 марта 1930 года в Ментоне. Перед смертью он завещал, чтобы его прах был предан родной земле и захоронен в Петербурге, в фамильном склепе рядом с могилой жены. На его могиле в Ментоне была выбита надпись по-английски: "Всегда любимая, всегда дорогая, о Россия, иногда вспоминай о нем, кто так много думал о тебе…"
Через 75 лет после смерти Григоровича Родина вспомнила о нем и исполнила последнюю волю беспокойного адмирала... Отряд боевых кораблей Черноморского флота России (гвардейский ракетный крейсер "Москва" и сторожевой корабль "Пытливый") 5 июля 2005 года вышел из Севастополя в Средиземное море. Одной из задач кораблей был заход в порт Ментон для совершения церемонии переноса праха Ивана Григоровича на Родину. 24 июля его останки доставили в Новороссийск. Гроб с останками в Новороссийске встречали командующий Черноморским флотом вице-адмирал Татаринов, командующий Балтийским флотом адмирал Валуев, две внучки адмирала, руководство города, военнослужащие и простые новороссийцы. Когда гроб с прахом адмирала был установлен на артиллерийском лафете, с борта "Москвы" прогремели 19 пушечных залпов. Гроб накрыли флагом - точной копией штандарта морского министра Российской империи, затем представители духовенства отслужили литургию. После краткой церемонии урна с прахом Ивана Григоровича была доставлена в аэропорт Анапы, где передана морякам Балтийского флота для транспортировки в Санкт-Петербург. 26 июля 2005 года в Петербурге траурный кортеж прошел перед зданием Адмиралтейства - последнего места службы русского министра. В Александро-Невской лавре прошла панихида, а захоронили прах адмирала на Никольском кладбище в семейном склепе, как и завещал покойный.
Усыпальница, возведенная в 1913 году после смерти жены адмирала, после революции была заброшена и стала быстро ветшать. Две мировые войны, советская эпоха забвения - склеп превратился почти в руины. Но оказалось, что восстановить его не так уж сложно. Инициатива родственников, поддержка руководства Военно-морского флота, профессионализм реставраторов - и фамильный склеп Григоровичей уже принял останки легендарного адмирала. Восстановили герб семьи, наружную икону, крестообразные витражи. Внутри добавили изображение Св. Николая - покровителя моряков. Часть средств на реставрацию усыпальницы и церемонию перезахоронения адмирала выделил Военно-морской флот, остальное - пожертвования благотворительных организаций. "Эта миссия очень важна - и для восстановления исторической справедливости, и для воспитания нашего подрастающего поколения", - сказал командующий Черноморским флотом Александр Татаринов.