Сто лет назад советское правительство заключило с немецким командованием мирный договор в Брест-Литовске, по условиям которого Россия потеряла самые развитые в экономическом плане территории и треть своего населения. В результате продавленного Лениным унизительного «мира» в борьбу с большевиками вступили левые эсеры.
«Армия бросилась бежать, сметая все на своем пути»
Воспоминания очевидцев событий прямо указывают на то, что немцы откровенно насмехались и издевались над советской дипмиссией.
«Напротив меня сидел рабочий, которому, по-видимому, множество приборов и посуды доставляло большое неудобство, — иронично описывал ситуацию известный член делегации Германии Макс Гофман. — Он хватался то за одно, то за другое, но вилку использовал исключительно для чистки своих зубов… Наискосок — крестьянин, настоящее русское явление с длинными седыми локонами и заросшей, как лес, бородой. Он вызывал у персонала улыбку, когда на вопрос, красное или белое вино предпочитает он к обеду, отвечал: «Более крепкое».
Белый генерал Антон Деникин, в те дни сражавшийся с красными в составе Добровольческой армии на Кубани, эмоционально описывал свои чувства от Брест-Литовска.
«Никогда еще в русской истории после татарского ига представители страны, какими в дни величайшего ее падения явились последовательно господа Иоффе, Бронштейн и Бриллиант (второй и третий — Троцкий и Сокольников), не подвергались большему унижению.
Никогда еще, вероятно, к жизненным интересам государства «полномочные послы» его не относились с таким грубым невежеством или презрением, как те лица, которые говорили теперь от имени русского народа».
Деникин с сожалением воспринимал заявления Троцкого о демобилизации армии и «выхода народа из войны».
Впрочем, тактика Троцкого не принесла желаемых плодов. Видя бесполезность переговорного процесса, в феврале 1918 года немецкое командование возобновило наступление по всей линии Восточного фронта, от Прибалтики до Украины, в качестве повода используя возмущение позицией Троцкого. Германские войска не встречали никакого сопротивления (русские уходили в тыл), в течение недели заняли ряд важных городов (Минск, Полоцк, Ревель, Псков) и создали прямую угрозу Петрограду. Далее под контроль врага перешли Киев, Могилев, Чернигов, Гомель и Житомир.
«Армия бросилась бежать, бросая все, сметая на своем пути», — писал о тех днях Крыленко.
Теперь большевики в панике просили мира на оговоренных условиях. Однако Германия выдвинула ультиматум. Ее уже не удовлетворяло старое положение, император Вильгельм II требовал новых уступок — с учетом стремительно занятых армией территорий.
Здесь Троцкий вновь крупно ошибся. Он был уверен, что агрессия против объявившей о выходе из войны и проводившей демобилизацию Советской России спровоцирует на выступления пролетариат в самой Германии. Однако немецкие рабочие, к разочарованию Троцкого, проявили полное равнодушие к перемене ситуации на фронте.
«Россия отбрасывалась к началу XVII века»
Всерьез опасаясь скорого взятия Петрограда и падения власти большевиков, Ленин, угрожая собственной отставкой, заставил правительство согласиться на все жесткие требования немцев.
По сравнению с довоенными месяцами 1914 года, территория России сократилась на 800 тыс. кв. км. В Европе страна теряла Украину (с прекращением войны с УНР и признанием ее независимости), Крым, Финляндию, отдельные губернии Польши, Прибалтику (земли современных Литвы, Латвии, Эстонии), западную Белоруссию, на Кавказе — Карскую и Батумскую области, Ардаган, которые должны были отойти Турции.
На перечисленных территориях проживало 56 млн человек — 26% тогдашнего населения страны, производилось 32% сельскохозяйственной и 23% промышленной продукции, 75% угля и металла.
Страна отрезалась от Балтийского и Черного морей, а также лишалась необходимых условий для экономического развития.
Кроме того, советское правительство обязывалось выплатить репарацию в размере 6 млрд марок и еще 500 млн золотых рублей в качестве убытков, понесенных Германией во время русской революции, прекратить революционную пропаганду в центральноевропейских странах.
За пределами новых границ России остались 918 текстильных, 133 табачных и 615 целлюлозных фабрик, 1685 винокуренных, 1073 машиностроительных и 574 пивоваренных заводов, 244 химических предприятий.
«Россия отбрасывалась политически назад, к началу XVII века, теряя одним ударом все, что было приобретено за три столетия на Западе и Юге гениальными усилиями ее собирателей, кровью ее воинства, трудами ее народа», — сокрушался генерал Деникин в своих мемуарах.
https://www.gazeta.ru/science/2018/03/02_a_11669065.shtml
